Перед тем, как войти в ИТ, я довольно долго проработал в колонии строгого режима. И хоть это было относительно давно, уже тогда я видел среди заключенных представителей ИТ-индустрии: программистов, тестировщиков и даже руководителей компаний. И уже тогда я задавался вопросом, а что ждет достаточно замкнутых и умных людей за решеткой, смогут ли они оставаться сами собой и сохранить свою профессию или хотя бы вектор развития.
Что такое тюрьма
Вы, наверное, видели много фильмов про тюрьмы, смотрели художественный и документальный мусор про «режимные учреждения». Они даже и близко не дают представления о том, что происходит за колючей проволокой и какие правила там работают. Тюрьма – это не только решетка, отсутствие свободы и жизнь по режиму. Это совершенное другое общество, похожее на болото, которое проглатывает людей и переваривает их в однородную массу. И чем успешнее процесс растворения личности – тем лучше. Поэтому все в тюрьме заточено на унижение, размягчение чувства собственного достоинства заключенных, переподчинения их новым правилам.
В тюрьму я попал по распределению. Это такой способ первого трудоустройства, когда выпускник с дипломом гарантированно получал первую работу, не всегда такую о которой он мечтал. Так как до аттестации (превращения из вольнонаемного в военнослужащего) было далеко, я принял на себя пост контролера ОТК в цеху по покраске светильников. Я специально не буду называть колонию, чтобы поберечь нервы тюремного руководства и надзорных органов. Никакого образования, которое помогло бы мне оценивать качество покраски светильников у меня не было. Но его и не требовалось. Все делали заключенные (зэки), а вольнонаемным оставалось время от времени срываться, требовать перекрасить, зачистить, убрать бардак, ну или подать чай. И все в рамках закона, но в воздухе постоянно висел кислый запах рабовладельческого строя. Представьте, юнец, которому прислуживают зеки за 40-50 лет без имен и с унизительными прозвищами.
Эй, Дубина, почему чай холодный, — кричал через весь цех мой напарник пожилому экс-работнику бюро программной разработки крупного производственного комбината.
Простите, сейчас переделаю, — говорил Дубина, которого в прошлой жизни звали Игорь и шел заваривать чай в поллитровой банке заново.
Кстати, на поллитра воды идет 200 грамм черного чая. От пойла которое получается, голова кружиться как от алкоголя.
В тюрьму Дубина попал ни за что. Так все зеки говорят. Внутри зоны виноватых нет, мало кто признается в том, что совершил или готов раскаяться. Да и было бы перед кем. Вертухаи – охранники не поверят, вольным – тем кто приходит на работу из-за забора все равно, ну а внутри – и так никто не виноват. На самом деле Игорь-Дубина попался на махинациях с цифрами отгрузки товара. Люди, которые читали его дело, говорили, что он проделал какую-то программную дыру. Через нее утекло несколько грузовиков ценного импорта. Погорел Дубина-Игорь во время банальной инвентаризации, на программиста вышли достаточно быстро. Потом суд, этап и черный чай в мурзатой банке.
По словам Игоря, в тюрьме главное приспособиться.
Умных тут не любят. Я первое время говорил, что я больше по компьютерам. И меня тут же одергивали, мол че, самый умный, да?
Зек говорит, что лучше быть «обычных профессий», никаких ИТ, про компьютеры и электронику лучше вообще забыть. Нет таких профессий в тюрьме. Есть столяры, кузнецы, каменьщики, водители и другие, те кто попроще.
Это вам не армия, где есть шанс попасть в специальную роту или остаться в штабе. Нет штабных программистов в колонии, никто не пишет программы по автоматизации содержания, а если и пишет, то уж точно не на зоне, — рассказывает мне коллега, который до сих пор работает в пренитенциарной системе.
Он уверен, что тюрьма не место для образованных людей. Но коль попал в нее, нужно принять правила обратной социализации, когда ручной и тяжелый труд в большем почете, чем умение работать головой.
В этом плане колония – это отказ от прошлой жизни в пользу принятых правил. Правила жесткие и внутренний социум строится на грубой силе. Нет больше силы ума, силы технологий. Только сила авторитета и грубая физическая сила, – отмечает работник одной из колоний.
Может поэтому система постоянного унижения зеков – это инструмент для закатывания эго в асфальт.
Колония особого режима подразумевает содержание заключенных в условиях отрядных общежитий. Напоминает человеческий улей. Только все пчелы – это приблатненные шершни в ватниках или грошевых костюмчиках летом. По вечерам все набиваются в большие комнаты похожие на казармы. Только сетчатые койки уходят под потолок. Кто оказывается наверху – тот зимой рискует заболеть туберкулезом, из-за скученности и не ахти какой вентиляции в пору моей работы выдыхаемая людьми жидкость конденсировалась на потолке и капала прямо на лицо тем, кто спал на «верхатуре».
В такой толкучке – нужно не высовываться, говорит Дубина. Вообще желательно не показывать, что ты был в белом воротничке. На свободе хорошее образование и карьера в ИТ – это хорошо, а в колонии – билет на задворки общества или того хуже – в «курятник».
Как вести себя в тюрьме
Еще один бывший представитель ИТ, в прошлой жизни Валентин Игоревич, а теперь Валя “Семерка” – работал в цеху и вязал овощные авоськи. Ходовой товар на рынке, так можно заработать на сигареты и еду. Наличные деньги в колонии запрещены. Деньги приходят «на лавку» – в ларек, где можно получить табак и пропитание сверх нормы. Но первое время Валентин хотел кушать. Или метаболизм подкачал, или привык к регулярному питанию на свободе.
Говорил, что любил работать и капать бутербродом на клавиатуру. В колонии совмещать одно с другим – проблема, если только не найти где перехватить «хавку». На горе Вали рядом с цехом где он работал, провозили остатки пищи из столовой. И это не те остатки, которые вы видели в ресторанах. Они были значительно жиже. И бывший белый воротничок научился ловко вычерпывать их на перекус. В обычной жизни мы бы только покривились, ну или пожалели парня. В тюремной жизни Валя лишился «статуса».
Поведению в колонии во многом определяет положение человека во внутренней иерархии. Можно быть как все, а можно укатиться на самое дно. Изначально, все прибывающие по этапу – нормальные пацаны, так сказать, с базовым статусом. Ну если только, не отбываешь наказание по какой-нибудь специфической статье. По-умолчанию, не любят насильников, педофилов. Плохо относятся к нетрадиционным парням или тем, кто им благоволит или даже сидит рядом.
Если представить тюремное ранжирование в формате компьютерной игры, то вы начинаете игру с базовым уровнем. Вы можете его улучшать. Например, +1 к карме, если вы правильной народной профессии, +1 за спорт и так далее. При этом нельзя набрать +100 и стать королем зоны, это место редко вакантно и занять его могут далеко не все и уж тем более, не на основе прямых выборов внутри колонии. Все плюсы лишь укрепляют «нормальный» статус, обеспечивают какую-то защиту и существование.
А вот трансформация из-за минусов более серьезная. Опуститься на дно можно очень быстро. Поел отходы со столовой – потерял защиту. Потерял защиту, попал на смотр «курочек» – это когда держатели местных гаремов выбирают себе новых “жен”. Без защиты может состояться свадьба. Не вдаваясь в детали крутых спусков, следует сказать, что упасть в колонии гораздо легче чем подняться. И для обычного человека незнание внутренних правил – большая опасность. А правил множество, причем не самых явных. Сел в столовой рядом ни с тем человеком – пошел вниз, подал руку или взял вилку и «голубого» – большой косяк, сболтнул лишнего про интим с девушкой на свободе – попал. Администрация, как правило, знает про все эти движения вверх и вниз, но не вмешивается. Не может или не хочет.
К слову, Валя «Семерка» за свои гастрономические туры пострадал не сильно. Но это было очень-очень большим, можно сказать, чудесным исключением из правил.
Опасные игры
Ограничение свободы на то и ограничение, чтобы из жизни пропала привычная работа и способы досуга. И если с работой в колониях сейчас все хорошо, то с досугом все сложно. Азартные игры, разумеется запрещены. Но пошлепать картами все горазды вопреки запретам. На карточном кону стоят сигареты, чай, свидание с женщинами. Можно проиграть все, что угодно, даже свое положение в тюремном сообществе.
Карточные долги – это самая опасная тема на зоне. Я много слышал историй о том, как должников садили в прикроватную тумбочку и выбрасывали в окно. А кто-то проигрывал несколько лет свиданий с женой. И это не шутка, отказаться не могла ни одна сторона, ни другая. И тут важно запомнить, любые игры – от крикета до карт несут большую опасность в зоне. Не потому, что правила могут трактоваться иначе. Все просто – можно проиграть.
Проиграть можно в споре, проиграть на слабо. Все игры в финале которых есть осязаемая ставка в виде чая, печенья или сигарет – это опасность. Ставки растут, растут и долги, а потом чай может трансформироваться в услуги или условия, которые очень сложно будет соблюдать.
Что делают с айтишниками в тюрьме
Это самая неоднозначная глава рассказа. Хотелось бы мне сказать, что айтишники ничем не отличаются, да и вообще в тюрьмах они редкость. Но увы, раньше их было мало, теперь белые воротнички заметные представители сообщества. И дело не потому, что айтишная сфера такая криминальная. Редко кто отправляется на зону по профессиональной линии или из-за махинаций в Google Store или за майнинг крипты. Мои коллеги, которые сделали карьеру в тюремной системе говорят, что айтишники горят на бытовухе. Это основные статьи по которым они приезжают на зону. Кто-то руку на жену поднял, кто-то перепил и наделал глупостей. От тюрьмы никто не застрахован.
По неофициальной статистике с айтишниками на зоне не все благополучно. Социализироваться и быстро «перевариваться» они не умеют, равно как и подчиняться правилам, которые можно считать глупыми и устаревшими.Отсюда много проблем.
Человек из айти всегда, как белая ворона на зоне. Конечно, есть приспособленцы, но вот программиста можно определить четко и всегда. Высшее образование и долгую работу в чистой обстановке ведь не спрячешь, — рассказывает коллега.
Он приводит разные истории, что происходит с ребятами плохого на зоне. Но они все внутри тюремных правил и распорядков. Плюс ко всему, внутри тюремных зон есть два центра силы – внутренний, который генерируют сидельцы и внешний – администрация. Эти центры силы пересекаются и очень часто ставят на шахматную доску фигуры из людей. И никому нет дела, кого смахнут с доски первым.
Лучше не попадать. Это совет всем. Он предельно тупой, ведь как можно что-то предсказать. Но есть и более полезный совет, поищите фильмы про тюрьмы и посмотрите их. Только умножайте увиденное на десять, личный опыт всегда эмоциональнее. Как-то к нам водили на экскурсии школьников и студентов. И не для того, чтобы посмотреть, а чтобы они увидели, куда приводит кривая дорожка. Не захотели на нее становиться или могли вовремя представить, что будет и сойти. Так вот из айти вузов к нам не приводили экскурсии никогда. Все больше из техникумов и вузов, где ребята по проще, так сказать не лучшие из лучших. И получилось, что никто не предполагает, что на зону могут заехать математики и гении разработки. И будут страдать, — говорит мой коллега.
Он рассказывает, что в тюремной библиотеке нет книг по программированию, а в планах нет удаленных курсов по обучению разработки.
Если попал в зону, попрощайся с профессией, можно переучиться на каменщика, плотника. Но вряд ли есть возможность поддерживать в себе огонек разработки.
